9 жовтня 2015

Текст

Юрий Марченко

Google

Владимир Кадыгроб: «На территории культуры Украина может говорить с миром на одном уровне»

В рамках совместного с [kmbs] спецпроекта Changers мы общаемся с людьми, которые меняют этот мир к лучшему. Арт-менеджер Владимир Кадыгроб уже семь лет занимается значимыми проектами в сфере культуры: от масштабного фестиваля Kyiv Sculpture Project до одного из лучших изданий о Майдане и выставок в штаб-квартире ООН. Platfor.ma поговорила с Владимиром об отсутствии инфраструктуры культуры даже в столице, духе СССР в Минкульте и том, как иностранцы интересуются Украиной.

– Ты занимаешься культурными проектами уже семь лет. Как за это время изменилась данная сфера в Украине?

– Не ручаюсь за всю Украину, но попробую сказать о Киеве, ведь большая часть того, что я делаю, так или иначе связана с этим городом. Так вот, за семь лет культурная сцена в Киеве изменилась кардинально. В свое время она была чересчур разбалована и развращена. Зритель еще не прошел стадию становления, а ему уже дали попробовать что-то мирового уровня: например, события, которые организовывал PinchukArtCentre. Многим киевлянам не был понятен глобальный контекст, люди сосредотачивались на более бытовом уровне «привезли дорогую работу». Хотя этот аспект, честно говоря, остался даже до сих пор.

Если говорить о позитивных вещах, то, безусловно, теперь у нас есть конкуренция, новые лица, появляются институции и бесконечное количество совершенно разных инициатив. Да, всего стало больше. Но культурные проекты по-прежнему возникают и развиваются вопреки городской власти: от государства нет ни финансовой, ни организационной поддержки.

Сергей Жадан недавно сказал, что культура после Майдана проиграла, а война выиграла. Я с этим не согласен. Культура вообще не может взять и выиграть битву между условным добром и злом. Культура – это феномен, который создает условия для развития общества. Вспомни, начальный этап Майдана , его даже называли креативной революцией – тогда все вокруг было в творческих плакатах, люди подхватывали остроумные песни Майкла Щура, Кутепова, «Витя, чао». Тогда многих мобилизировала именно культура. А чтобы не случилось войны, гуманитарной политикой нужно было плотно заниматься последние десять лет. 

В обществе культурой системно никогда не занимались. В этом направлении все по-настоящему началось только за последние полгода-год. До этого будто бы была разминка, подготовка всех к какому-то прорыву. Мне кажется, что он должен вот-вот случиться. Люди, которые раньше даже не разговаривали, теперь объединяются, появляется слаженность и диалоги.

И это при том, что у нас все еще министр, который представляет собой группу консерваторов. Я бы вообще отнес его к плеяде Поплавского, просто более ярко идеологически окрашенным.

– Культуре в государственных структурах вообще не придают особого значения…

– Есть рейтинг VOX Ukraine, где Минкульт входит в тройку самых нерезультативных министерств. Это ведомство как сервисный орган, на который граждане отдают свои налоги, должно понимать, какую добавочную стоимость оно создает для граждан. Однако в министерстве этого осознания нет. Вроде и хотят, будто бы и пытаются сотрудничать, но это лишь имитация деятельности. Ключевой ролью министра культуры в сегодняшней ситуации должна быть адвокация роли культуры. Но сейчас модель работы министерства – это постсоветский принцип «запретить мероприятие–разрешить мероприятие», плюс функции ивент-агентства – и при этом далеко не самого лучшего. А также охрана культурного наследия, где «зарыта» вся основная коррупционная составляющая. Минкульт тяготеет к тактическим шагам, а тактика без стратегии – это шум перед поражением.

Министерство встречается с активистами, проводит события, пытается быть причастным к каким-то процессам, но реальными двигателями перемен являются гражданские инициативы.

Минкульт по-прежнему нужен стране, но не в этом формате (эту тему мы также затрагивали в интервью с экс-замминистра культура Олесей Островской. – Platfor.ma). У гражданского общества огромный запрос на реформы. Но когда активисты приходят на встречу в министерство и спрашивают: «Куда будет двигаться культурная сфера? Какова стратегия Минкульта?», то там отвечают: «А куда бы вы хотели?»

– И вообще, «надо сначала заводов понастроить, а потом уже и до культуры руки дойдут»…

– Дело в том, что руководство государства мыслит не стратегически, а каденциями. Это проблема не только культуры.

У наших чиновников пока нет понимания, что культура и ее творческая составляющая напрямую связана с экономикой (почитать об этом можно в интервью с эстонским специалистом Рагнаром Сиилом, который помогал украинскому Минкульту. – Platfor.ma). В современном мире это зона инноваций, способ создания добавочной стоимости. Вот конкретный пример: доля культурных и творческих индустрий в ВВП Евросоюза – 4,5%. Это колоссальные деньги. Во Франции доля агропрома в ВВП такая же, как и доля культурных индустрий – 3%. А у нас эта сфера формально не существует – государство считает, что это все хиханьки-хаханьки. Более того, сами представители креативных индустрий зачастую не знают, как себя называть, какой вклад они делают в экономику страны, города или района.

– Ты ведь в этом плане отличный пример, поскольку уже семь лет зарабатываешь именно с помощью культуры.

– Нужно разделять креативную экономику и креативные индустрии. Я работаю в сфере креативных индустрий – в Европе это конкретная отрасль, у которой есть свои профсоюзы, лоббисты и сообщества. Креативная экономика – это более широкое понятие, включающее кроме креативных индустрий реальный сектор, развивающийся при помощи творческой составляющей. Например, современная дизайнерская мебель – она не имеет культурной ценности, если, конечно, со временем не стала символом эпохи, но в ней есть творчество, которые создают ту самую добавочную стоимость и конкурентное преимущество. У нас все говорят о том, что украинским производителям нужна добавочная стоимость. Но как ее добиться? – да вот через творческие индустрии.

Дерево стоит дешево, предположим, n. Дом из дерева стоит n*10. А красивый, инновационный и функциональный дом может стоит уже n*50 или быть значительно конкурентней, стоя немногим дороже, чем стандартные образцы.

А ведь помимо экономической составляющей есть еще и история с решением социальных конфликтов. Культура как площадка для диалога. На этой территории решаются противоречия и формируются ценности.

Еще одна важная сфера – это продвижение страны за рубежом. Культура в этом смысле один из самых сильных инструментов. И сейчас у нас действительно начинают делать это правильно.

Хотя впереди, конечно, еще очень долгий путь. У нас даже комитет в Верховной раде называется культуры и духовности. Весь дискурс до сих пор крутится вокруг духовности. Но ты знаешь, что такое духовность? Я не знаю. И многие мудрые люди, например, Ярослав Грицак, тоже не берутся дать определение. Мыслящий человек такими терминами оперировать просто так не будет. Когда люди не понимают тему, они начинают говорить про общее – например, про духовность. Что в Минкульте, что в парламентском комитете, где, кстати, сидят два олигарха. Если у нас на культурной повестке дня духовность, то о какой творческой экономике или инновациях может идти речь?

Минкульт так и не смог внятно объяснить ни себе, ни людям, что же такое культура и зачем она нужна. Но сейчас в профессиональных кругах как раз подошли к этому пониманию и начинают забывать о коллективном синдроме несения креста: мы очень важные, нас должны понимать, но нас не понимают, поэтому мы на всех обижены, а вы все быдло. Так нельзя. И это меняется.

– Однако нельзя ведь сказать, что все наши беды только от недостатка культуры?

– Я думаю, что весомая часть наших бед именно из-за этого. Все привыкли, что культура – это что-то такое, что приходит и клянчит деньги. Представители этой сферы деятельности толком так и не могли объяснить, зачем они нужны обществу. Чья это проблема? Думаю, что и тех, и других.

Лично я считаю, что военные действия в Украине возникли именно из-за того, что людьми просто манипулировали. На Востоке рассказывали, что запретят русский язык, что навяжут чуждые ценности. Это бы не было возможно, если бы культурный уровень и уровень образования не позволял так легко манипулировать обществом. Один из главных пропагандистов XX века Геббельс формулировал: «Интеллектуализм – худший враг пропаганды». Наверное, он знал, о чем говорил.

– А как в Киеве дела с инфраструктурой культуры?

– Катастрофа. Смотри, у нас нет ни одного музея, куда бы могла приехать знаковая мировая выставка. К шедеврам мирового искусства есть очень четкий райдер с условиями хранения, экспонирования и обеспечения безопасности. Ни одно наше учреждение не сможет их обеспечить: в Мистецьком Арсенале невозможно добиться необходимого температурного режима, а Национальный художественный музей просто маленький.

В Киеве нет музея современного искусства – это вообще позор. Не хватает элементарных студий для художников. Это мы говорим только о площадках, я уж не упоминаю нехватку институций, который занимались бы изучением, документированием и образованием. Как для села в Киеве все еще неплохо, но как для европейского города – катастрофа. Все это очень провинциально и в первую очередь показывает провинциальность наших элит и нашего бизнеса.

– Насколько я знаю, ты выступаешь против «украшательства» города, например, ставшими страшно модными муралами…

– Я не то чтобы против, но это должно быть согласовано с местными сообществами. Плюс должен быть простой механизм согласования этого с условным арт-директором города – главным художником. Сейчас такая должность есть, однако они там утверждают, что ничего не решают. Но если у тебя есть хоть немного ответственности и совести, то правильно было бы сказать: ребята, это ужас, я ни на что не влияю, я пошел. Но вместо этого там сидят уже третью, кажется, каденцию.

Раз есть запрос на то, чтобы эти муралы рисовали, и нет толп возмущенных жителей – то пусть будет. Наверное, местами это ужас, но не ужас-ужас. А вот изменить, как предлагали некоторые, Мемориал неизвестному солдату – вот это для города была бы системная катастрофа. Такого делать точно нельзя.

– Как Украина сейчас транслирует свою культуру за рубеж?

– У Украины в этой сфере колоссальный ресурс. И мы действительно начинаем работать в этом направлении – к примеру, в МИДе впервые в истории появился отдел культурной дипломатии. В Минкульте, правда, тем временем продолжают размышлять над необходимостью создания Украинских культурных центров им. Шевченко.

– За рубежом?

– Да.

– По принципу British Council, Goethe Institut и подобных им?

– Именно. Но это пока лишь разговоры.

– Были ли востребованы за рубежом организованные тобой выставки об Украине?

– Мы очень интересны миру. Всем известными событиями мы так или иначе вышли в топ-новости, что делает любую связанную с нами тему интересной. Медийный результат наших выставок всегда был очень высоким. За последний год мы сделали два проекта в Австрии, два в Польше, один в Англии и США – и всегда это было востребовано и вызывало действительно большой интерес.

– Буквально на днях ты занимался большим проектом в главной штаб-квартире ООН в Нью-Йорке...

– В этом году исполняется 70 лет с момента основания ООН, а Украина – один из основателей  этой организации. Отдел культурной дипломатии МИДа пригласил нас организовать документальный проект прямо в штаб-квартире ООН, где мы рассказывали об участии Украины в создании и деятельности организации.

– Тем не менее, бренд Украины сейчас в мире представляет собой абсолютное ничто, не так ли?

– Ты знаешь, я слежу за контекстом. Сейчас в этом вопросе мы в первую очередь упираемся в ресурсную базу. Нам есть, о чем говорить – у нас сумасшедшие историческое наследие и культурная база, плюс очень интересная современная культура. Когда за один стол с, допустим, немецкими коллегами садятся наши экономисты, то им сложно говорить, как с равными партнерами – уровни все же немного разные. Та же история с технологиями. Не хочу никого обидеть, но факт остается фактом – во многих сферах мы сильно отстали и говорить на равных не можем. А вот культурный диалог – это зона, где мы при выборе правильных участников, которые не зажаты локальным контекстом, Украина действительно может говорить на одном уровне со всем миром.

– Ты можешь назвать таких украинцев?

– Это философы, историки, писатели, музыканты, художники, режисеры. От Ярослава Грицака и Юрия Андруховича до Бориса Михайлова и Андрей Куркова,  от Джамалы и Андрея Хлывнюка до ДахаБраха. Хотя их, конечно, не так много как могло бы быть при системной поддержке.

Еще один важный фактор – это информационная война с Россией, которая идет в том числе на культурном фронте. В культурном плане Украину просто захватили. Обрати внимание, в том культурное поле, которое РФ транслирует на мир – а у них очень серьезные каналы – все достижения постсоветского пространства как из прошлого, так и настоящего, позиционируются как российские. Возьмем Казимира Малевича – везде написано, что он русский художник.

– Хотя живописи, к примеру, учился в Киеве и в быту зачастую говорил на украинском.

– Да и Польша в его судьбе тоже всерьез замешана. Так что позиционировать его как исключительно русского художника не совсем правильно. В прошлом году я был на выставке русского авангарда в Вене, и там пожалуйста – Архипенко – русский скульптор. Или ребята из Petcube возмущались, что на российских ресурсах их подписывают русским стартапом. И подобное транслируется везде. Основатель Petcube у себя в Facebook опровергнет, но кто это уже увидит? И так везде. Украины на мировой карте просто нет. Все, что мы делаем, классифицируется как российское. А ведь страна без культуры – это территория.