Какое-то время назад на среднюю польскую семью приходилось 1,3 телевизора. То есть помимо общего телевизора в гостиной, некоторые семьи имели второй телевизор в детской, например.

С телефонами было так же. В каждой семье был один телефон, одна линия. Мы помним времена, когда телефон звонил, мы брали трубку и там кто-то говорил: «Привет, я хочу поговорить с тем-то». Потом технологии поменялись, и у каждого появился собственный смартфон. Речь не столько о телефоне, сколько о персональном номере, собственном экране и учетной записи, привязанной к банковскому счету. Можно назвать это персональным медиумом.

Поскольку речь идет о чем-то личном, есть повод задуматься над интимной стороной, том, наcколько человек близок со своим смартфоном. Мы держим его в руках, касаемся его чаще, чем чего-либо другого, храним его близко к телу, кладем рядом с собой. С другой стороны, он участвует в нашей личной жизни – соединяет нас с любимыми людьми.

Американские социологи применяют такой метод как «социология Zen» – он предполагает, что предмет можно понять, медитируя на него. Я тоже внедряю этот подход в работе со студентами School of Form. Мы проводим следующий эксперимент: выключаем наши смартфоны на 24 часа, и изучаем свое состояние, наши микроэмоции. Что мы чувствуем по отношению к выключенному смартфону и что вспоминаем из того времени, когда гаджет работал.

Интересно смотреть на реакцию студентов, когда я даю им это задание. Сначала они начинают торговаться – например, спрашивают, можно ли включать смартфон на 5 минут каждый час.

Через 5-7 часов без телефона их эмоции становятся сильными, иногда пугающими. Возникает тревога из-за невозможности контакта с близкими, чтобы немедленно узнать как их дела. Одна из девушек рассказала, что после четырех часов с отключенным смартфоном воображение рисовало картины того, что ее родители умирают. Источником этих эмоций была ее сильная привязанность и потенциал того, что в любой момент с родными можно связаться.

В историческом контексте это очень интересно. Подумайте о ваших прапрадедах. Их дочь или сын покидали дом, уезжали в город или еще куда-то. И такого рода эмоций, этой тревоги незнания они не испытывали, ее просто не существовало. Возможно, они испытывали тревогу, но принимали тот факт, что когда человек ступает за порог – контакт обрывается.

А теперь мы берем смартфон в руки, и возникает эмоциональная реакция, которой раньше не существовало. Тут вопрос не о том, общаетесь вы или не общаетесь, а о потенциале этого общения – возможности быть на связи, и уверенности в том, что в случае чего вас наберут.

Или другой пример того, как смартфон меняет наши привычки. Представьте ваших родителей, которые ждут автобуса на остановке в 70-е, или едут в этом автобусе. Некоторые из них использовали это время для чтения газеты или смотрели в окно. Но большинство ничем его не заполняли – они просто ехали. Сегодня это время, когда мы скролим новости в смартфоне. Получается, гаджет преображает моменты ожидания в нашей жизни. Можно сказать, телефон замедляет время, растягивает его.

Отсюда возникает вопрос – может ли кто-либо сегодня назвать себя одиноким человеком?

Одно из наблюдений, которое делают студенты – без смартфона они не могут пересечься с кем-то в городе. Как делали наши родители – они назначали встречу и ждали друг друга в условленном месте 15 минут. Многие из этих встреч не состоялись, если кто-то опаздывал или не приходил. Сегодня ты ждешь кого-то в условленном месте, а он пишет или звонит сказать, что будет через 5 минут, стоит в пробке или еще что-то в этом роде. В конце концов, вы все-таки встречаетесь.

Интересно посмотреть с этой точки зрения на сюжеты классических фильмов или литературных произведений. Половина из этих историй в эру смартфонов просто не могла бы произойти. Представьте Ромео и Джульетту. Там часть истории завязана на путанице: он не знал, что она там и ждал ее в другом месте. Конфликт построен на невозможности коммуникации. Сейчас такие сюжеты невозможны.

Люди часто говорят о смартфонах так, как будто они живые. В принципе, в этом нет ничего нового – люди говорят о машинах так же. «Убитая машина» или другие человечные эпитеты. Вот и смартфон тоже – как живое существо, которое светится и вибрирует в твоем кармане.

В другом аспекте студенты упоминают смартфон, как нечто ценное. Во-первых, он стоит дорого. К тому же он может сломаться. Интересно, что большинство смартфонов сделаны из стекла, они бьются. То есть это совсем не та ценность, что у слитка золота – слиток нельзя сломать, а смартфон как будто хрупкий кусок ценного хрусталя в наших руках. Во-вторых, он ценен, как хранилище информации о нас и информации, которую мы собрали в облаке или карте памяти.

Одна из студенток, которая участвовала в эксперименте, сказала, что когда смартфон пришлось отключить – из ее жизни исчез саундтрек. Раньше она шла по городу в наушниках и чувствовала себя героиней фильма. Город принадлежал ей. Без музыки все это исчезло, исчез пузырь, в котором она находилась, и это было не комфортно.

То есть люди по-разному воспринимают сами себя в ситуации, когда смартфон выключен и когда он включен.

А еще, согласно исследованию Йельского университета, люди, которые часто пользуются смартфонами, переоценивают свой уровень IQ. То есть они не до конца различают, где заканчивается их собственный интеллект и где начинается Google.

Парадокс в том, что как ни крути, смартфоны – это компьютеры и программы, которые в них помещены. По большому счету это единички и нолики. Но если взять наш опыт общения с этими компьютерами – это не тот кубрикианский опыт из «Космической одиссеи 2001», не общение с опасной враждебной технологией. Потому что есть Сири с приятным голосом, есть другие эмоциональные точки контакта.

Компьютер стал частью нашей личной жизни, как домашний любимец или ребенок. Ни одному устройству раньше не удавалось занять это место. Никто не говорил «я скучаю по моей печатной машинке».

А теперь мы скучаем по алгоритмам.