Читать подано: чужие, но хорошие тексты
Platfor.ma стоит читать еще и за то, что раз в неделю мы рассказываем, о чем стоит почитать у других. Топ-5 свежих материалов, которые стоит посмотреть, пока вы мчитесь в закат на своем Harley Davidson.
Егор Мостовщиков – Фюрер-музей: жизнь и смерть Корнелиуса Гурлитта
Корнелиус Гурлитт – главная сенсация мирового рынка искусства, сын нацистского арт-дилера, который оставил после себя полторы тысячи работ выдающихся художников и примерно столько же скандалов по поводу того, как эти работы к нему попали. Корреспондент «Русского репортера» и наш автор Егор Мостовщиков четыре месяца добивался интервью с представителем Гурлитта, чтобы написать остросюжетный материал о Гитлере, Пикассо, Моне, мутной прокуратуре, тайнах, сокровищах и Джордже Клуни.
«Строительство музея финансировалось за счет продажи «Mein Kampf», Гурлитт же должен был ездить по всей Европе и сортировать то, что нацисты забирали из музеев, частных коллекций, галерей и антикварных магазинов, — неправильное, «дегенеративное», публично сжигалось или отправлялось в хранилища, другая часть распродавалась, чтобы покупать «правильное» искусство. Тайком от властей Хильдебрандт оставлял себе некоторые работы, оформлял бумаги, сколотил внушительную коллекцию и спрятал ее. После войны Хильдебрандта признали жертвой репресссий, а коллекция, как он твердил, была уничтожена еще при бомбежке Дрезден».
Александра Ковалева – Я помню, как плакала мама
Столичная активистка Александра Ковалева вспоминает о своем советском и постсоветском детстве в Крыму. О пустых прилавках, очередях и расцвете криминала. О взрывах посреди улицы, пистолетах под подушкой и дверном глазке, заклеенном скотчем. И резюмирует: «И я вот не понимаю, как я, такая маленькая, все это помню, а целый, блядь, полуостров – все забыл!»
«Помню пистолет под подушкой родственника. И винтовку в шкафу у двери. Нам это казалось таким крутым.
Я помню, как очень странно разбился на машине дядя Толик. И об этом с детьми не говорили.
Помню, как нашли тело другого нашего родственника – военного. Прямо рядом с подъездом. Очень крутой был дядька.
Я помню кишки на деревце. Это мы их называли кишками, на самом деле, наверное, это были просто кусочки каких-то тканей. Кто-то нес взрывное устройство в магазин «Час Пик». Не донес. А мы, по пути из школы, еще долго показывали друг другу эти засохшие скукожившиеся кусочки непонятно чего.
Я помню, что с закатом солнца всех детей загоняли по домам. Даже бабушки с лавочек улетучивались. Прямо как в кино о зомби. Вот уж точно – город засыпает, просыпается мафия».
Вікторія Хоменко – Крути бабіну: 9 непопсових кіноклубів Києва
Журналістка Вікторія Хоменко дуже любить кіно. Інакше вона навряд чи пройшлась би по дев’яти кіноклубах столиці та написала про це текст. Завдяки цьому ми тепер знаємо, де подивитися сучасне індійське кіно, классиків на кшталт Фелліні та Куросави, а також допрем’єрні покази тих, хто стане классиком за двадцять років. У цьому матеріалі добре все, окрім одного – він вийшов не на Platfor.ma.
«Трохи манікально-експериментальних режисерів, трохи скандалу. Як-от українська прем'єра в кіноклубі російської документалки "Діти 404". У Москві перший показ фільму атакувала поліція. Кіно – не просто режисерське спостереження за життям ЛГБТ-підлітків, воно ще й вийшло про дуже гостру сучасну проблему в Росії – неприйняття позиції іншого».
Павел Каныгин – «Это не выкуп, это твой взнос в нашу войну»
Специального корреспондента «Новой газеты» Павла Каныгина похитили сепаратисты в Артемовске – им не понравилось, что в своем репортаже он высказался о низком качестве бюллетеней на референдуме. В итоге «пишешь ты мутно, братан» вылилось в избиение, угрозы убийства и, конечно, обвинения в причастности к ЦРУ. Впрочем, после того, как Павел отдал сепаратистам все деньги, которые смог собрать, их идеологический гнев смягчился. Спокойный и от этого еще более страшный рассказ захваченного в плен журналиста.
«Меня вывели из машины и повели в палатку.
Башня приказал мне раздеться. Я уточнил, как именно.
— Снимай все. Все вещи на стол, — повторил Башня. — Шнурки тоже вынимай, ремень.
Другие ополченцы уже разбирали мою сумку и рюкзак. Меня посадили на скамейку, вокруг обступили люди. Боевик в маске потребовал сообщить пароль от телефона и ноутбука. Я отказался. Тогда Башня снова ударил меня локтем по лицу.
— Ты еще не понял, что ли? Пароль!
— Пусть напишет на бумажке, — сказал кто-то.
— Он не даст.
— Сука такая.
Я поднялся с земли. Ополченец без маски взял меня за запястье и сказал, что сейчас сломает палец, если я не продиктую пароль. Я продиктовал».
Анелия Жаналинова – 5 способов определить, что вы остановились в отеле с убийцей
Казахская журналистка колесит по Америке и попутно находит удивительные истории о маленьких придорожных гостиницах. Мертвые проститутки, покойные Сид и Нэнси, умерщвленные младенцы – и на удивление легкое и увлекательное чтиво.
«Однажды в не самый светлый период своей жизни – будучи проездом там, где река Сысолы впадает в Вычегду, – я сняла комнату в привокзальной гостинице. С пятой попытки открыв тяжелую дверь с многослойной облупившейся краской, я медленно вдохнула и, изменившаяся в лице, выдохнула: «Здесь кто-то сдох!?». Спустившись вниз по крошащимся гранитным ступенькам, я задала этот же вопрос администратору. Вернее, сначала дождалась, пока женщина в водолазке с люрексом и катышками медленно дожует то, что успела зачерпнуть толстой рукой из стеклянной банки. Не спеша стряхнув крошки с объемной груди, женщина в ответ бесстрастно протянула мне баллончик Glade «Лесная хвоя». В ту ночь я спала в хвойном лесу, в котором кто-то умер».
