17 жовтня 2014

Денис Довгополый: «Как государству помочь IT-отрасли? Отвалите от нас»

Мы продолжаем публикацию диалогов из передачи «Культурный цех» на Радио «Аристократы». Так, ее ведущий Сергей Кошман встретился с управляющем партнером BVU Group и одним из главных украинских специалистов в сфере стартапов Денисом Довгополым. Platfor.ma приводит беседу двух умных людей о том, чем стартапер отличается от предпринимателя, почему Кремниевая долина возможна только в в Кремниевой долине и что сделать, чтобы разбогатеть на IT.

 

С: Добро пожаловать в «Культурный цех Кошмана». Сегодня наш гость – Денис Довгополый. Денис – управляющий партнер BVU Group. В общем, если по-простому, Денис – человек, который знает про украинские стартапы все, а про не украинские – почти все. И сегодня я хотел бы поговорить с Денисом о том, что ему, возможно, кажется очевидным, а для многих наших слушателей – большой загадкой. Все эти венчурные фонды, «ангелы», акселераторы, стартаперы, бутстреперы… Я хотел бы начать с простого вопроса. Чем ты в жизни занимаешься? Какая твоя миссия в этой среде?

 

Д: Если коротко сказать, то мы видим свою задачу в одном – в этой отрасли 99% компаний банкротятся в первый год после основания, и мы работаем над тем, чтобы эта цифра стала меньше – и у нас что-то получается.

 

 

С: Думаю, это холодный душ на голову тем, кто считает, что можно быстро стать миллионером, сделать стартап и быстро его продать. У меня такой вопрос в связи с этим – с какими мифами Денис Довгополый сталкивается изо дня в день, слушая будущих предпринимателей?

 

Д: Скорее не мифы, а стереотипы. Любой, кто затевает дело в области хайтека, сразу видит себя как минимум Брином, как максимум Цукербергом. Но есть две вещи, которые никто нифига не видит: первое – за успехом этих людей стоит огромная работа команды. Во-вторых, есть истории успеха, но за каждой историей типа Цукерберга стоят буквально тысячи компаний, у которых ничего не получилось. И эти компании сделаны людьми, которые не глупее и не хуже Цукерберга или Брина. Есть определенные законы и методы развития отрасли, есть разные методологии, но основное – надо не то что угадать, а найти свой путь к рынку, на нем построить большую компанию и хорошо ее продать. А это все очень тяжело. Из тех, кто приходит на наш семинар «Основы технологического бизнеса», 70% встают и уходят не дослушав его даже до половины. У них падают розовые очки.

Мы отличаем предпринимателей от стартаперов. Предприниматель – это тот, кто строит бизнес. 

Стартапер занимается всякой хренью: бегает с ноутбуком, готовит презентации инвесторам, пьет смуззи… Вот этот буллшит – это стартаперы. Успеха добиваются люди, которые знают, как строится бизнес.

 

С: Есть какие-то качества, навыки, которые выделяют более успешных от менее успешных?

 

Д: Да, есть несколько закономерностей, которые мы определили. Первое – это предпринимательский талант, его нельзя воспитать. И обезьяну можно научить играть на рояле, но великого пианиста нужно найти, а потом учить. То же самое предприниматель. Я хочу быть предпринимателем, я хочу строить бизнес – это одна часть истории. Вторая часть – есть ли у меня склонности, есть ли у меня талант быть предпринимателем?

 

С: А как распознать этот талант, что для этого нужно?

 

Д: Вот ответом на этот вопрос мы и озадачены, собственно. Мы пытаемся не учить предпринимателей, мы пытаемся их идентифицировать. Потом ты ему можешь дать инструментарий, с которым ему будет проще строить бизнес, но если у него нет таланта, то ничто его не заменит. Второе правило, которое мы вывели – чем меньше у человека понтов, тем больше вероятность, что у него что-то получится. Нужны люди, которые умеют слушать, которые не стесняются вкалывать, которые признают свои ошибки – это дает определенный склад характера, который не связан с предпринимательской жилкой, но он дает будущему предпринимателю больший шанс на успех. И третье – это обучаемость и способность к изменениям и, наверное, возможность приятия изменений окружающей среды. И человек, который более эффективно производит какие-то операции, значительно более привлекателен, чем человек, который изначально пришел с хорошим проектом – красивым и успешным. Гибкий человек из ничего за год создаст проект на порядок превосходящий уже готовый.

 

С: Есть слова разные – экосистема, среда… Человек, который умеет и хочет и может, но живет в спальном районе условного Кировограда – может реализоваться и стать успешным в Кировограде?

 

Д: Чем жестче условия у предпринимателя, тем более талантливые пробиваются наверх. Если у них что-то получается – выходит бомба. Если он недостаточно талантлив, и среда ему помогает, то продукт получается просто хороший. Но я очень люблю этих самородков, они приехали из дыры и у них там получилось… 

Вот есть выходцы из Херсона, у них там своя маленькая Кремниевая долина. И когда они попали в Лос-Анджелес – начали шлепать один за другим проекты просто так.

 

С: А чем Калифорния, чем Долина отличается? Почему мы не может сделать Долину в Киеве? Почему у россиян Сколково не получилось?

 

Д: А где удалось создать Долину, кроме как в ней самой? Смотри, там сейчас по разным оценкам происходит от 70-85% всех транзакций в этом бизнесе. При этом достаточно большой кластер есть в Израиле, в Лондоне, в Амстердаме и так далее. Но самый большой кластер – он в разы, если не на порядки меньше, чем сама Долина. Там этот бизнес строить значительно проще. Ты тут в Киеве решаешь какие-то проблемы, сталкиваешься с какими-то вопросами и не понимаешь, что тебе может помочь их решить. А там ты приехал, и ты всегда знаешь, что какой-то дятел наступал на эти грабли, и ты, сделав несколько звонков, написав несколько писем, пьешь кофе на Юниверсити авеню с чуваком, который месяц назад прошел эту проблему, решил ее и делится опытом. Там ты приходишь – 8 тыс. инвесторов, имеется в виду стационарных, несколько десятков тысяч ангелов. Когда ты начинаешь считать украинских инвесторов, тебе хватает пальцев двух рук.

 

С: Я правильно понимаю, что ангелы – это хорошие люди, которые в силах инвестировать, как физические лица.

 

Д: Они сам принимают решения, оперируют суммами до $150 тыс. Они принимают рациональные и нерациональные решения. Вот мне нравится продукт, я, пожалуй, дам ему немного денег.  А фонды – это институциональный инвестор, они управляют чужими деньгами, у них более сложная структура, аудит перед инвестицией и они инвестируют от миллиона долларов.

 

С: Есть такие люди, которые помогают оценивать проект?

 

Д: Есть такие, и мы вначале этим занимались, но получается, что чем больше ты поможешь предпринимателю, тем больше вероятность, что он совершит факап.

 

С: То есть вы не консультанты, а менторы – задаете вопросы.

 

Д: Да, мы их подталкиваем в правильном направлении. Это их бизнес, они будут его строить. Очень много на интуиции строится, очень много на ощущениях, на таланте. И мы боимся сбить предпринимателя с его пути. Мы в старые времена, в далеком 2005-м году, брали в управление чужие проекты, но проекты дохли в тот момент, когда мы выходили, потому что это получался наш проект, а не человека, который нам заплатил. Когда мы отдаем его человеку – он не может тянуть проект. Поэтому мы сейчас минимизируем свое участие. Не мы рассказываем, что делать предпринимателю, а он задает нам вопросы, и мы стараемся помочь.

 

С: Вот ты сделал стартап, у тебя предпринимательский коллектив прекрасный, ты сделал презентацию, пришел на собрание тех, кто ищет деньги и тех, кто готов эти деньги дать и тут ты продал и как это происходит? Если действительно мощный стартап, ты утром проснулся, а у тебя пара миллионов инвестиций на счету?

 

Д: Да, так бывает. Но это все идет поэтапно. На первом этапе ты поднял сто тысяч долларов, на втором – двести… Такого не бывает, что ты пришел со словами: «Вот у меня есть идея, дайте мне сотку миллионов долларов». Тебе дают ресурсы по мере их необходимости и тебе не дадут сразу много. Когда ты привлекаешь десять миллионов, у тебя команда уже 50 человек, 100 человек, есть финансовый директор, есть операционный директор, это уже махина, которая работает. Чаще всего правильный предприниматель получает не самую высокую зарплату, потому что он мотивирован тем, что у него есть доля в проекте и когда компания будет продаваться, то он вынесет оттуда деньги. А люди, которые на него работают сейчас, кормят свои семьи, они не несут таких рисков и не заработают столько денег, как ты. Поэтому топы получают на ранних этапах намного больше, чем СЕО. Разрывы, которые я реально встречал – $1700 долларов и $12000 в месяц.

 

С: Есть какое-то понимание сроков запуска успешного стартапа? Кто-то думает, что за месяц возможно, кто-то – за год... Может у тебя есть яркие примеры проектов с начала идеи до выхода на миллионные инвестиции?

 

Д: Мы закладываем обычно 5-7 лет. На IPO выходят 1-3% всех стартапов. Обычно они покупаются другими корпорациями и там сделки не миллиардные. Там десятки, сотни миллионов, деньги тоже приличные, но это не история Цукерберга. Таких сделок основное количество, просто о них не так много знают.

 

С: А что нужно сделать в Украине? Я не говорю о том, чтобы сделать свою Долину, но тем не менее хотя бы увеличить количество всех фондов, предпринимателей, создать среду.

 

Д: У меня в этом плане свой подход. У нас есть несколько групп людей в отрасли – одни считают, что нужно дать льготы, другие – что дать денег… Я считаю – отвалите от нас. Потому что в России, где отрасль развивалась при поддержке государства, у них ничего не получилось. У нас ростки, которые сами пробивались, были успешными. Технологические предприниматели не сталкиваются особо с теми проблемами, с которыми сталкиваются остальные предприниматели. Сделайте предпринимательский климат нормальный, облегчите администрирование налогов, чтобы бухгалтеру не нужно было столько платить. Есть несколько точек, которые бьют по отрасли, например, декрет Кабинета министров 16.93, за который я сейчас бьюсь: украинские граждане не имеют права основывать компании за рубежом без лицензии Нацбанка. Это ограничение предпринимательской деятельности, которое из-за глобальности нашего бизнеса в первую очередь лупит по нам. Все остальное так или иначе решаемо.

 

С: А рынок вообще в Украине есть?

 

Д: Нет, у нас нет внутреннего рынка. Более того, в свете последних событий инновации перестали восприниматься, потому что потребности людей опустились низко вдоль пирамиды Маслоу на базовые уровни, а инновации все-таки наверху. Так что, я думаю, спрос у нас будет на инновации, но на нашей территории никогда не построить такую компанию как Яндекс. Потому что население небольшое, территория небольшая. Наши предприниматели видят успех построения больших компаний только на глобальных рынках, используя наши мозги, таланты, наработки локальные, применяя их. Там, приложив те же усилия, можно построить компанию, которая будет стоить в сто раз дороже. 

Если ты поднимаешь бизнес в Украине и рассчитываешь выручить один миллион, то в России за это же ты получишь пять, в части Европы получишь десять, покрыв всю Европу – тридцать миллионов, а выйдя из Европы в Штаты, получишь сто миллионов долларов.

 

С: Какие процессы самоорганизации ІТ-сообщества в Украине происходит?

 

Д: У нас есть несколько тусовок. Создается две организации – ассоциация ангелов и ассоциация институциональных инвесторов. Но я далек от всего этого, я рыночник, я не играю в эти вещи, я очень далек от государства и хотел бы заменить все госорганы скриптами, которые понятно, как действуют. Делай свое дело. Свой вклад я оцениваю так – помогаю стране формировать новый прогрессивный средний класс, который будет драйвером изменений в этой стране. И надо работать с ними, чтобы к следующим выборам, когда отомрет постсоветская идея, пришло новое поколение, и мы построили эфективную систему.  К сожалению, я сейчас вижу, что новые люди, которые приходят во власть, становятся такими же мудаками, как и старые.

 

В тему. Влад Троицкий: «Ты должен творить ‘завтра’, чтобы людям с войны было куда возвращаться».