«Следственный эксперимент»: новый рассказ Антона Фридлянда
Продолжаем нашу еженедельную рубрику «Литературная среда». И на этот раз публикуем новый рассказ писателя Антона Фридлянда «Следственный эксперимент».
1.
Сегодня, возвращаясь с работы домой, увидел объявление на мониторе в вагоне. Большие черные буквы на белом фоне: «В целях повышения эффективности следствия к каждому гражданину будет приставлен личный следователь. Граждане, помогайте следствию!». Остаток пути слушал музыку в наушниках, закрыв глаза, но стук колес прорывался сквозь звуки виолончели, мешая воспринимать мелодию.
Следователь пришел к нам, когда мы с женой ужинали. Он открыл дверь своим ключом – видимо, им выдают ключи от подшефных квартир.
- Здравствуйте! Я ваш следователь, – сообщил он, заходя на кухню.
Положив на стол папку, он придвинул табурет и уселся между мной и женой.
- Суп будете? – не придумала ничего лучше жена.
- Нет, спасибо – нас на службе кормят, - ответил следователь.
- Нас что, в чем-то обвиняют? – с ходу поинтересовался я.
- Не могу сказать. Нужно сначала во всем разобраться, - произнес следователь, открывая папку.
Один за другим он начал доставать из папки документы, которые быстро заполнили всю поверхность стола. Мне пришлось доедать суп, держа тарелку на весу.
- У вас есть настольная лампа? – спросил следователь.
- Да, сейчас принесу, – жена вышла из комнаты.
- Вам лучше сотрудничать, – доверительно посоветовал следователь, обращаясь ко мне.
Я вышел вслед за женой.
2.
Как обычно перед сном я играл на виолончели, когда в спальню вошел следователь.
- Вы могли бы перестать играть? Вы мешаете следствию.
- Может, объясните, что происходит? – спросил я, откладывая в сторону смычок.
С интересом взглянув на меня, следователь присел на кровать рядом.
- Что вы имеете в виду? – поинтересовался он.
- Ну, все это… Вы приходите к нам домой без предупреждения, раскладываете свои бумаги…
- Что значит – без предупреждения? – удивился следователь. – Телевизор нужно смотреть. В целях повышения эффективности следствия…
- Да, понятно… - остановил его я. – Извините, я очень устал. Пожалуй, лягу спать.
- Конечно, конечно, - следователь поднялся с кровати. – Я на кухне немного поработаю, а когда буду уходить, запру дверь.
В спальню вошла жена.
- Я вам не помешала?
- Что вы, что вы! – улыбнулся следователь. – Спокойной ночи!
3.
В кабинете, где я работаю – три стола, видеокамера под потолком и нет окон. Я сижу за столом слева от входа. Сегодня коллега, сидевший посередине, на работе не появился, а ящики его стола оказались опечатанными.
- Ничего не хочешь сказать? – обращаюсь я ко второму коллеге.
- Ты футбол вчера смотрел? – отвечает он вопросом на вопрос.
- Вчера не было футбола.
- Футбол всегда есть – нужно уметь искать.
- Где он? – я киваю на опустевший стол.
- Кто? – он делает вид, что не понимает.
- Вы же дружили с ним вроде?
- А, он… - коллега пожимает плечами. – Где-где… Под следствием.
- А в чем его обвиняют? – не унимаюсь я.
- Откуда я знаю! Своего следователя хватает.
- К тебе тоже вчера приходил?
- Ко всем приходил, - он закатывает глаза, давая понять, насколько раздражен моей непонятливостью.
В это время в наш кабинет входит рабочий с небольшим телевизором под мышкой. Поставив телевизор на стол, рабочий произносит официальным тоном:
- Добрый день! Пожалуйста, прослушайте специальное объявление.
Достав из кармана ручку, рабочий вставляет ее в боковую стенку телевизора и начинает вращать. По экрану сначала проносится рябь, затем возникает лицо Главного следователя.
- Сограждане! В этот непростой момент я обращаюсь к вам… В целях вашей же безопасности призываю вас всецело помогать следствию…
Повторную трансляцию этой речи я слушаю в метро, по дороге домой.
- Кто не помогает – тот вредит…
А затем – из уличных репродукторов.
- Сегодня все зависит от нас самих…
И из динамика, установленного в лифте.
- Поможем следствию вместе…
Выйдя из лифта, я сталкиваюсь лицом к лицу со следователем, выходящим из моей квартиры.
- Добрый вечер! – приветствует он меня.
- Добрый, - отвечаю я.
- Обращение Главного следователя смотрели?
Киваю в ответ.
- Хорошо сказал, да? – не унимается он.
Я уже у двери квартиры.
- Да, вот еще что, - доносится мне вслед. – Завтра в два часа дня будьте дома.
- У меня завтра рабочий день, - сообщаю я.
- Я это улажу, не беспокойтесь. До обеда поработайте, а потом – сюда.
- Могу я спросить, зачем?
- Завтра все и узнаете. До свидания!
4.
По дороге на работу я видел в вагоне человека, который с равными интервалами бился затылком о стену. Как ни странно, никто кроме меня внимания на него не обращал. Сегодня в кабинете я работал один – ящики обеих соседних столов опечатаны. Видеокамера под потолком жужжит теперь громче, чем обычно.
Когда я пришел домой, следователь уже сидел за обеденным столом, обложившись бумагами.
- Подпишите вот здесь, - произнес он, протягивая один из документов. – И здесь тоже.
Когда я поставил все необходимые подписи, он протянул мне циркуляр, распечатанный на нескольких листах.
- Вот это заполните и отвезите в Следственный комитет – кабинет 352. А потом возвращайтесь сюда – нужно будет поговорить.
- О чем? – спросил я.
- Вы сначала бумаги отвезите, - покачал головой следователь.
Когда спустя два часа я вернулся из Следственного комитета, то увидел полицейского возле двери квартиры.
- Сюда нельзя. Следственный эксперимент, - произносит он, загораживая мне дорогу.
- Но я здесь живу! – пытаюсь возразить я.
- Следственный эксперимент, извините.
Я сажусь на корточки, прислонившись спиной к стене, но тут дверь моей квартиры открывается, и из нее выходит следователь с папкой под мышкой. Полицейский, отдав честь, уходит.
- Отвезли бумаги? – интересуется следователь у меня.
- Да.
Кивнув в ответ, он направляется к лестнице.
- Вы хотели со мной поговорить, - напоминаю я.
- Да, хотел. Но мне нужно собрать еще информацию… Я к вам завтра на работу зайду, к девяти утра.
Насвистывая веселую мелодию, он спускается по лестнице. Я захожу в квартиру. Оказавшись в спальне, вижу жену, сидящую на смятой постели – она раздета, ее лицо в слезах. Стараясь не встречаться со мной взглядом, она выходит из спальни. Я сажусь на кровать и беру в руки виолончель, но не могу извлечь ни звука. Повертев инструмент в руках, я снимаю одну из струн.
5.
Девять утра. Я захожу в кабинет. Следователь сидит за моим столом спиной ко входу, роясь в моих бумагах. Мы одни в кабинете.
- Доброе утро! – произносит следователь, не оборачиваясь.
- Я хочу сознаться, - сообщаю я.
- И в чем же? – в его голосе звучит удивление.
- В убийстве.
- Вот как? – следователь наконец оборачивается. – И кого же вы…
Я не даю ему договорить. Набросив струну на шею, я принимаюсь душить его, и объектив камеры, подвешенной под потолком, с любопытством наблюдает за этим процессом. Когда следователь перестает трепыхаться, я беру коробку, что стоит у стены и засовываю тело внутрь. Затем снимаю полоску бумаги, которой опечатан соседний стол, заклеиваю ею створки коробки. Открыв дверь кабинета, я выпихиваю коробку в коридор. Рабочий, что шел мимо, останавливается, изучает полоску на коробке, уходит. Он возвращается с тележкой, грузит на нее коробку и увозит прочь. Я тоже ухожу – дело сделано.
За обеденным столом сидят жена и новый следователь – моложе, чем предыдущий. Жена пьет кофе, следователь раскладывает перед собой бумаги.
- Здравствуйте! – бодрым тоном приветствует он меня.
- Добрый день, - произношу я, остановившись в дверях.
- Я ваш новый следователь
- А старый где?
- Пошел на повышение! – он придвигает ко мне стопку бумаг. - Ну что, приступим?