«Два-три дня здесь меняют кругозор»: Садовый и Манский о русских во Львове
Недавно во Львове состоялась закрытая встреча российского режиссера документального кино Виталия Манского с мэром города Андреем Садовым. Platfor.ma приводит самые интересные моменты беседы двух львовян о том, ждет ли этот город российских туристов, а также том, как толерантность стала частью Львова.
Виталий Манский: На фестивале «Артдокфест» мы ежегодно показываем разные фильмы. После событий на Майдане фокусом стала Украина. Фильм «Родные», который в России по закону нельзя выпустить в прокат, тому пример. Картину показали в Москве, на Новом Арбате, в самом большом кинотеатре страны и самом большом зале при аншлаге.
Дело в том, что в ленте есть словосочетание «аннексия Крыма». Произведения с этими словами не имеют права на публичную демонстрацию в РФ – фильму просто не выдадут прокатное удостоверение. Но на кинофестивале показать можно, как зарубежный фильм.
Группа представляла картину на фоне плаката, который, по сути, является украинским флагом. Люди были шокированы. Понятно, что Украина в российских медиа – это образ врага.
Когда закончился фильм и началось обсуждение, то многие спрашивали, что же у вас происходит. Я всех призвал поехать во Львов и увидеть город своими глазами.
Поэтому мне хотелось бы задать вопрос: а Львов готов принимать российских туристов? Могут ли они здесь комфортно отдохнуть или то, что произошло между Россией и Украиной, повлияло на взаимоотношения?
Андрей Садовый: Знаете, российский художник-карикатурист Андрей Бильжо не спрашивает, а просто приезжает и отдыхает.
В.М.: Андрея Бильжо не нужно переубеждать. Я о тех, кто сомневается и думает, можно ли здесь говорить по-русски.
А.С.: Если говорить о думающей части России, то она желательна во Львове. Многие приезжают на фестиваль Alfa Jazz Fest, на котором, к слову, в прошлом году было более 40 музыкантов с премией Грэмми. Приезжать просто выпить кофе – да, конечно. Правда, нет прямых рейсов с Москвой. Есть только через Минск, Ригу. Это усложняет процесс.
Во Львове часто звучит русский язык, потому что много людей приезжает с Востока Украины. Два-три дня здесь меняют кругозор так, как это не сделает никакая телепередача. Люди приезжают, чувствуют отношение к ним, проникаются атмосферой.
Я помню случай, когда с Востока приезжали туристы и шли менять валюту – думали, что здесь не гривны. Им отвечали, что это вообще-то одна страна. У них были сильные стереотипы, но попали они в среду и атмосферу, которых не ожидали. Если люди уважают нас, культуру, хотят что-то познать, то почему нет?
Львов – интеллигентный город. Уровень радикализма здесь меньше, чем в Москве, а уровень толерантности высок.
То, что говорят, будто в городе много радикалов – это фантазии. Речь может идти о постановочных акциях. Однажды музыканты сделали концерт в память украинского композитора Игоря Билозира. Пришли более сорока тысяч человек. Двое молодых ребят вытащили баннер: «Бей москалей». Это длилось не более полминуты, но все сразу сняли телеканалы. После ребята скрутили плакат и ушли, но все равно вышли репортажи, что во Львове состоялся большой концерт против русских. А ведь это явно постановочное шоу.
В.М.: Несколько дней назад мы показали «Родных» в итальянском Триесте. В фильме есть проходной эпизод, когда героиня едет в троллейбусе и говорят: «Следующая остановка улица Степана Бандеры». Итальянец сказал после фильма: «Вы показываете душевную картину об Украине, но как же можно позитивно относиться к стране, в которой именем “Геббельса” называют улицу?» В принципе, я, как человек, который родился во Львове, в советские годы получал примерно такую же информацию о бандеровском движении. С годами я осознавал сложность, неоднозначность, позитивные стороны, объем фигуры Бандеры, но даже в Италии это может стать точкой накала.
Наверняка этот итальянец был левых убеждений, но все равно эти точки накала – не баннер и не провокации – это корневое отличие формирование национальной аутентики. Оно есть. Мы можем говорить толерантно и красиво, но все-таки мы по-разному представляем, как строить украинское государство и где его основа.
Тот же Богдан Хмельницкий для поляков не самая приятная фигура, а в Украине – национальный герой. Мы все-таки отстаиваем свои интересы. Здесь возникают противоречия. Но, приезжая в Германию, мы не ощущаем никакого напряжения от того, какие там происходили процессы. Потому что это новое государство, которое живет совершенно новой, свободной, демократической жизнью.
Величие Львова – с улицами Армянской, Еврейской, Русской – было в том, что все это было единым городом, где люди делали свой посильный вклад в его строительство. Каждый человек чувствовал, что он из Львова и строит что-то свое. В этом смысле здесь нет напряжения. Есть ли сила у львовян быть выше того, что хоть Россия и страна-агрессор, но государство – это не все россияне?
А.С.: Да, конечно. И мы выше этого. Вы можете поговорить об этом с львовянами. Мы очень толерантны – это практически неотъемлемая часть нашей истории.
Если говорить об УПА – не знаю, есть ли в мире другой пример, где бы с одной стороны были КГБ-шники, которые убивали, а с другой фашисты, которые тоже убивали. Мы просто не знаем этой правды до конца.
Не буду вдаваться в подробности, кто для меня герой. У меня много вопросов к тем, кто сейчас считается таковым. О Хмельницком действительно можно говорить по-разному. Он учился во львовской школе иезуитов, а потом пришел грабить город, и горожанам пришлось откупаться. Он не вспомнил, что здесь учился.
За последние 100 лет Львов был в шести государствах. Это наша история. Что с этим делать? У людей было по шесть паспортов, но при этом они никуда не выезжали. Это моя позиция, позиция моей семьи и моих друзей, близких.
Я уважаю военных героев. Вспоминаю Романа Шухевича, который воевал и погиб. Степан Бандера – другая история. Он политик, при фашистах сидел, умер в Мюнхене. Важно понимать, что многие мифы создавались не здесь, а в Москве. Сейчас мы видим профессиональную работу, которую делают российские службы. Они пробуют менять мир, который сам уже не знает, чего хочет. Мы следили за выборами в Америке, сейчас посмотрим, какой будет следующий указ, какие стены будут строить.
В.М.: Я прочел, что Трамп, возможно, снимет санкции с России, а после этого российский писатель Захар Прилепин сделал заявление: «Если снимут санкции, может под это дело стоит что-то аннексировать? Неужели пармезан нам дороже Одессы?»
А.С.: Если Трамп хочет увеличить количество установок, которые качают нефть, то это приведет к падению рубля, тогда санкции будут иметь другой смысл. Все это в любом случае будет меняться, а вот человеческие отношения останутся основой основ. Люди должны общаться, несмотря ни на что.
Фото: Лиза Кузнецова
