26 липня 2017

Илья Найшуллер: «Делать из говна конфету – наверно, очень депрессивное состояние души»

В прошлую пятницу и субботу в Киеве был молодой российский режиссер Илья Найшуллер, который снял клипы для The Weeknd «False Alarm», «Кольщик» для группы «Ленинград» и фильм по cобственному сценарию «Хардкор», прошедший в прокате как в США, так и в Восточной Европе. Илья был в Киеве по приглашению КАМА. Platfor.ma пообщалась с ним о том, как пригласить Тима Рота в фильм и снять на постсоветском пространстве картинку, которая не будет лишней.

 

 

– Как в кино отличить хороший продукт от плохого?

 

– Субъективное мнение. Есть субъективное режиссера, а потом уже есть объективное мнение зрителя – лайки, дизлайки, количество просмотров. Есть, к примеру, хорошие вещи, у которых мало просмотров, но у них хороший коэффициент лайков и дизлайков. Плюс все-таки ты видишь, как люди реагируют, что комментируют. Но вообще неважно, что скажет кто-то другой. Есть вещи, которые мне не очень нравятся, а людям – наоборот. В этом случае я понимаю, что важнее мое мнение и надо было делать лучше. А если мне что-то не нравится и будет казаться недоделанным, неважно, если все скажут, что это здорово.

 

– Как ты отличаешь хорошего режиссера от плохого?

 

– Его работой. А что еще может быть? Просмотры и зрители – это здорово. Но есть хорошие вещи, которые никому не нужны. Они не совпадают с тенденциями и желаниями потребителя. Это ни в коем случае не делает их недостойными. Огромное количество очень хороших фильмов проваливались с треском. Время проверяет все. Когда я делал «Хардкор», то надеялся, что получится кино, на которое через 20 лет можно будет позвать своих друзей – и они так же офигеют.

Фотографія: "Hardcore Henry"

– Можно ли научиться режиссуре? Есть мнение, что выучиться толком невозможно и нужен только опыт.

 

– Я верю, что научить нельзя, а научиться можно. То есть самообразование важнее, чем если тебе кто-то все объяснит. Но при этом если есть хороший учитель, то это здорово. Вообще на этот вопрос нет правильного ответа. Мой лучший учитель – это опыт. Я много смотрел, работал ассистентом, «хлопушкой». Проучившись полтора года, ушел из университета. Но за эти полтора года я почерпнул для себя что-то важное. Просто мне не хотелось тратить на все это аж пять лет.

 

– А как насчет учителей?

 

– Я работал с Тимуром (Бекмамбетовым, – Platfor.ma) и много чего впитывал. Как он работает, смотрит, его модель профессионального общения. В свое время я работал на весьма спорных фильмах, но режиссер был дико умным человеком. Я тогда был его ассистентом и переводчиком. Это оказалась лучшая школа на свете. Потому что ты понимаешь, что в жизни совсем по-другому. Теория – здорово, но практика значительно важнее.

 

– Говорят, что хороших фильмов нет, потому что нет денег. А ведь кино – это бизнес. Где брать бюджеты? И правда вообще, что денег нет?

 

– Я совершенно не знаю, как в Украине с этим. В России есть деньги, которые люди хотят инвестировать. Есть люди, которым просто интересно и хочется поиграться. Иногда мотивация правильная.

 

Кино – это казино. В Америке много расчетов, но все равно люди прогорают, делая неправильные фильмы. Это самая дорогая форма искусства. Кино, как чистое искусство, – это самая проанализированная и точная форма в мире. Ее можно посчитать. Если ты художник и рисуешь у себя на чердаке, тебе не нужно ничего, кроме краски. Когда ты делаешь большое студийное кино, то играешь миллионами долларов.

 

Соответственно, ставки другие. Поэтому это совсем непросто. Найти баланс между искусством и деньгами с каждым годом удается все меньшему количеству людей. Золотое сечение выходит, когда ты делаешь что-то большое, обширное и при этом с мозгами, эмоциями и сердцем.

 

– Часто жалуются, что после просмотра фильмов фокус-группами продюсеры меняют сценарий и он становится значительно хуже. Тебя это не смущает?

 

– Так с каждым голливудским фильмом. А почему жаловаться? Два варианта – либо ты не будешь получать большое кино, либо будешь получать его с какими-то поправками, чтобы сделать его более массовым. Это нормально, когда у тебя бюджет $200 млн. Люди потеряют свою работу, если фильм не выжмет из себя максимум. Работа людей, которые выпускают фильмы и следят за этим, – дико стрессовая и адски сложная. Я знаю, что если сделаю свою работу хорошо, то, наверное, фильм получится неплохой. Они же, по сути, делают ставки на других людей: «Бюджет такой, режиссер такой, актеры такие. Наверное, сработает». Твою голову оторвут, если режиссер снимет не так. Поэтому есть эти фокус-группы и в каждом большом голливудском фильме заложены процент досъемки и пересъемки. Это не означает, что фильм плохой, а означает, что они хотят сделать его лучше.

 

Когда я снимал «Хардкор», то постоянно показывал своим друзьям и знакомым разные варианты, слушал комментарии – где мнение совпадало с моим, а где нет. Периодически мне казалось, что что-то непонятно. Это была не классическая фокус-группа, но эти мнения были очень полезны. У художников нет фокус-группы. Нарисовал – пошел дальше.

Фотографія: "Hardcore Henry"

– Как оставаться увлеченным своей работой, когда работаешь над чем-то долго? Это же надоедает?

 

– Если ты сделал плохое кино, то да. Снял на двоечку и еще полгода трахаешься, чтобы вытянуть на троечку. Работать вот так – мой самый большой профессиональный страх. Поэтому я стараюсь из четверки сделать пятерку. Заниматься тем, чтобы сделать из говна конфетку, наверное, ужасно депрессивное состояние души.

 

– Реально ли после такого количества просмотров отличать хорошее от плохого?

 

– Да. Самое интересное, что когда ты делаешь это очень и очень долго, мастерство оттачивается и ты видишь все. Я до сих пор могу взять и на бумажке расписать каждый кадр «Хардкора» и где находится каждая склейка.

 

Очень интересно, как у тебя обостряется это чувство. Когда ты делаешь монтаж, у тебя обостряются чувства – потом ты идешь в кино и видишь все лажи в другом фильме. Затем делаешь музыку и смотришь кино, а там музыка не работает. Это очень интересное состояние головы.

 

– Есть ли способ сделать хороший фильм на постсоветском пространстве?

 

– Мы больше всех приблизились с «Хардкором», но все равно это не так, как хотелось бы американской студии. Фильм вышел в 60 странах. Я такого даже не ожидал, потому что мне казалось, что это картина не для всех. Не считал, что получится массовое кино. Но студия так не думала. Это нормально, они не потеряли много денег в сравнении с тем, что реально проваливается. Потеряли они немного, но с iTunes и стримингами в итоге даже заработают.

 

Нужно снимать на английском, иметь звезду. Фильмы без звезды не срабатывают. Причем звезда не вроде Жана-Клода ван Дамма, а сегодняшняя звезду – и это дорого. Если хочешь заработать много, нужно и тратить много. Есть исключения, но это именно что исключения.

 

– Как пригласить в кино Тима Рота, который снялся у тебя в «Хардкоре»?

 

– Мне повезло, что в первую мою поездку в Лос-Анджелес после клипа на песню «Bad motherfucker» мне писали: «С кем ты хочешь познакомиться?» А я как раз писал сценарий, который хотел предлагать Тиму Роту. Меня спросили: «Хочешь с Томом Крузом пообщаться?» Я ответил: «А можно Тима Рота?»

 

В итоге я поехал к нему познакомиться и рассказал, что написал сценарий, который скорее всего отложу, потому что сначала нужно снять «Хардкор». Тим Рот обронил: «Ну, если что, зови». Он сделал серьезное одолжение и согласился сняться за небольшую сумму. По сути, это был подарок. Но мы не могли использовать его в рекламе. Студии пришлось отдельно с ним договариваться, чтобы использовать его в кампании. В финале монтажа мы сдвинули сцену на самое начало. А раньше был концепт, что в конце фильма у тебя появляется отец Тим Рот и это прям было бы круто. Но мы передвинули в самое начало, потому что так фильм лучше работал.

Фотографія: "Hardcore Henry"

– Как вышло, что он так позитивно воспринял предложение?

 

– Есть категория звезд, которые в первую очередь все делают за деньги. А есть те, у которых деньги и идея стоят на равных позициях. Из фильмографии можно понять, кто какой актер. Есть люди, которые играют, чтобы зарабатывать. А есть те, кто и зарабатывает, и играет. Многие режиссеры так же действуют.

 

Тим Рот снялся за шесть часов. Это не стоило ему огромных усилий. Он подготовился, пришел и мастерски все сделал. Он с первого дубля все сделал правильно, но мы просто меняли ракурс в поиске идеального. Я спросил, можно ли поснимаю варианты. Он ответил, что да, без проблем. На съемках «Хардкор» я не ошибся ни с кем. Я знал, что с теми, кого я зову, будет, как минимум, нормально. А получилось хорошо.

 

– Некоторые режиссеры говорят, что фильмы нужно чувствовать, а не понимать. Например, Дэвид Линч.

 

– На месте Линча я бы говорил тоже самое. Есть же эмоциональное кино, а есть сюжетное.

 

– То есть это не заигрывание?

 

– Просто Линч так чувствует мир. У него абсолютно уникальное мировоззрение и он снимает так, как он чувствует. Второго Линча нет и не будет. Если я попытаюсь снять его фильм, то это будет фигня полная. У него так голова работает. Он абсолютно уникальное существо, именно существо – и он крутой.