1 жовтня 2015

Екатерина Сергацкова «Если бы я была мужчиной, меня бы закрыли в подвале или убили»

Екатерина Сергацкова – одна из самых видных журналисток Украины, в числе прочего написавшая множество острых материалов из зоны АТО (и один текст о том, как непросто получить украинский паспорт). Несколько месяцев назад она родила сына Якова, но не брала декретный отпуск, а сразу же начала работать. Уже на десятый день Катерина вместе с ребенком пошла записывать интервью с мэром Варшавы. На днях во Львове она рассказала участницам «Феміністичної майстерні» и всем желающим о том, почему девушкам легче работать журналистами на войне, и том, как рождение ребенка вскрывает урбанистические проблемы. Platfor.ma записала самое интересное.

 

 

Женщина на войне

Во время войны быть женщиной-журналистом очень удобно. С одной стороны, на тебя обращают меньше внимания, с другой – больше. Но это всё работает, как правило, в плюс. Если бы я была мужчиной, думаю, многие материалы бы не написала, потому что меня бы уже давно закрыли в подвале или убили.

 

В зоне конфликта сложно налаживать контакт с представителями военных структур. Например, 11 мая, в день «референдума» в Донецке, я специально надела красное короткое платье и была на каблуках. Я пришла устраиваться волонтером в одну из школ, где проходил нелегитимный «референдум». Такой своего рода специальный ход, чтобы понять специфику «голосования». После собиралась уйти оттуда, но меня не хотели отпускать, и пришлось бежать. Логика сработала. Каблуки и короткое платье перебили интерес ко мне, как к журналисту или потенциально опасному субъекту.

 

 

К сожалению, есть и другая сторона этой истории. Я попала под обстрел и пришлось прямо в этом платье ползти по земле – и содрала все колени.

 

У меня есть несколько женщин-коллег, которые использовали и продолжают использовать такие методы. Они надевают платья, короткие юбки, делают яркий макияж и укладку для того, чтобы не вызывать никаких подозрений, и чтобы их воспринимали расслаблено. Тем временем они снимают прекрасные сюжеты. Этого никто из боевиков не замечает, потому что все смотрят на длинные ноги и короткую юбку. Такой прием действительно работает.

 

Несмотря на все прелести быть женщиной, военные не особо охотно рассказывают девушкам о военных подробностях, например, о технике. Они почему-то считают, что у женщин просто нет такого органа, который мог бы понять, что они имеют в виду. В таких случаях нужно проявлять напористость, задавать подробные профессиональные вопросы, чтобы показать, что женщины – тоже военные эксперты. Есть стереотип, что дамы в этом не разбираются, хотя, на самом-то деле, − зачастую даже легче и быстрее, чем мужчины.   

 

На оккупированной территории в Донецкой области происходит очень много изнасилований. Больше, чем до войны. Это невозможно зафиксировать. Женщины не обращаются за помощью и не сообщают правоохранительным органам. Они и раньше этого не делали, а сейчас − еще реже, потому что в правоохранительных структурах – ненадежные люди с оружием. Не знаю, как фиксировать эти вещи и как об этом говорить. Нужно ехать туда и проводить анонимные интервью.

 

 

Блог мамы

Я не считаю себя феминисткой и не принадлежу ни к какому феминистическому движению. Просто ставлю некоторые эксперименты. Не так давно я начала вести на сайте BBC Ukraine блог о том, как мне живется в публичном пространстве вместе с моим четырехмесячным сыном Яковом. Это для меня необычный опыт. Как только я стала мамой, проявились вещи, которых я раньше не замечала. Например, то, что по Львову невозможно ходить с коляской. И это не потому, что я какая-то брюзга, а просто пора уже давно пересмотреть вопрос улиц, дорог и их устройства.

 

Не хватает пандусов, а по брусчатке невозможно передвигаться с коляской. Это все достаточно бытовые вопросы. Через мои отношения с ребенком и взаимоотношения с публичным пространством я вскрываю все эти болевые точки. Война – не повод для того, чтобы не соблюдать права человека. В кризисных ситуациях всё пересматривается, поэтому вопросы феминизма и прав ЛГБТ сейчас стоят на повестке дня наиболее остро.

 

Людям нужно привыкнуть, что дети, например, – это такая же часть общества, как и они. Даже если ребенок издает какие-то громкие звуки, это не значит, что его нужно исключить из пространства. У каждого человека есть свой уровень шума, вот и всё. С Яковом я хожу, потому что у меня нет возможности кому-то его отдать. Моя семья то на оккупированной территории, то еще где-то. К тому же, мне с ним просто, и не возникает никаких трудностей.

 

Ребенком нельзя манипулировать, он виноват только в том, что он – маленький и не умеет многих вещей. Ему нужно объяснять или, по крайней мере, делать попытки, но точно не относитсья к нему только как к источнику шума.    

 

 

Я не смогла уйти в декрет. Знала, что могу взять месяц, чтобы вообще не работать, но как представила это, то даже не могла вытерпеть такой мысли. Работать начала уже со второго дня в больнице. У меня был компьютер, и я уже что-то писала, отвечала на письма. Не могла представить себя сидящей дома. Что бы я делала? Сидела над ребенком. И что? Я так же могу с ним сидеть в кафе с друзьями: и мне будет легче, и ему веселее.

 

На острые интервью стараюсь с Яковом не ходить. Если понимаю, что мне нужно будет ругаться, то, конечно, ребенок будет лишний. И всё наоборот, если мне нужны более душевные истории.

 

Тема детей хороша тем, что по ней можно изучить абсолютно все проблемы. Например, убогие и некрасивые детские площадки. Взрослым на них неинтересно, а детям – тем более. Та же горка ребенку тут же надоедает. Малышам гораздо интереснее, например, персонажи, которые можно додумать самостоятельно. Когда им предлагают готовые решения, то это быстро становится неинтересно. 

 

Фото – Валентина Балабанова.