14 листопада 2016

Георгий Почепцов: «Главный переносчик войны мировоззрений – это культура»

8 ноября в столичном клубе «Наш формат» состоялась лекция эксперта по массовым коммуникациям Георгия Почепцова «Информационные войны: вчера, сегодня, завтра». Platfor.ma записала самые интересные мысли доктора филологии и профессора о том, как трансформируются конфликты и почему меняется способ принимать решения.

 

Фотографія: facebook.com 

Для того, чтобы увидеть особенности ведения информационных войн, которые появятся у человечества в будущем, мы должны изучить две области: нейропсихологии и принятия решений. Начнем беседу с последней.

 

 

Решения

 

С точки зрения советского человека, центральной в университете была кафедра истории марксизма-ленинизма или истории КПСС. Для западного же вуза главной является кафедра принятия решений. Этот процесс задействован практически во всех сферах человеческой жизни. Люди, которые занимаются бизнесом, принимают решения постоянно. В военной области принятие быстрых решений важно для победы над противников. В политике сейчас используются методики «принуждения» избирателя к совершению того или иного действия. Не так давно западное общество научилось использовать «методологию подталкивания», а людей, которые ей занимаются, называют «архитекторами выбора». Они выстраивают тезисы так, что человек сам совершает нужный им поступок. В английском языке существует специальный термин «nudge», которое используется для обозначения такого подталкивания.

 

Практически все проблемы, которые беспокоят нас на сегодняшний день, люди уже пытались решить. Все, что угодно: дети с аутизмом, бедность, депрессия. И мы не имеем права отбрасывать способы решения, которые уже существуют, потому что для того, чтобы их найти, люди ставили эксперименты, думали, создавали и так далее.

 

Физическое пространство и индустриализация себя исчерпала. Индустриальный продукт, который мы производим, более не является интересным. Пример такой: мы продаем тонну металла за определенную сумму, а потом за эти же деньги покупаем телефон, в котором металла 10 грамм. Почему? Потому что в этом телефоне есть ноу-хау, которого в металле нет. Мир занят новыми продуктами.

 

Инновационность и творчество – ключевые элементы процесса принятия решений. Одна из проблем, которые существуют в нашем государстве, – отсутствие конструирования ситуации, в которой возникают инновации. Почему так происходит? Я нашел несколько ответов. Во-первых, так сложилось исторически. В нашем понимании есть определенная должность, и кто бы ее ни занял, наше отношение тут же делает из него бога или царя. Возможно, если бы у нас было больше таких должностей, то этот статус упал бы.

 

В России эпохи Петра I церковь стала очередным министерством, а на Западе Реформация отделила ее от государства – и возникла многополярность. В нашей стране ее пока нет. Возможно также, что такая особенность пришла к нам из Орды, где существовало обоготворение хана, и всем людям, которые хотели получить ярлык на княжение, нужно было пройти через унижение. Система изо всех сил работала на то, чтобы превознести одного человека. На Западе же этого не было.

 

Третий вариант: мы не привыкли к разнообразию. В Японии, например, существовал (на данный момент, конечно, уже устаревший) проект: «Что делать в XXI веке». Одной из его целей было увеличить количество иностранцев в стране до десяти процентов. Это делалось для того, чтобы задать определенный уровень разнообразия в стране, который будет провоцировать творчество.

 

Мы живем в мире интуитивных решений, которые могут быть недостаточно эффективными. Однако они часто просто не работают, кроме того, в них очень сложно убеждать других. Поэтому сегодня мир переходит на решения, которые каким-либо образом доказываются. Давайте сравним предвыборную кампанию в Украине и Америке: у нас создают чуть ли не по одному плакату для каждого претендента – и используют его во всех областях страны. А, например, в Техасе существует как минимум четыре разных плаката для одного претендента – и так в каждом штате, потому что там учитывается разнообразие людей. У нас нет нужного уровня детализации, при котором мы могли бы убедить человека.

 

 

Война

 

Полюс будущего в большой степени покоится на нейропсихологии. Развитие военного дела пошло не в кинетическую сторону, не в сторону убийств, а в сторону нелетальных видов оружия, финансовой и экономической войны. Все идет к тому, что само применение оружия начинает сворачиваться, ищутся другие методы. Например, раньше армия работала не с человеком, а с массами. Сегодня происходит наоборот.

 

Второй особенностью армии стало то, что перед нападением антропологи обучают военных особенностям поведения врага. Бойцы изучают противников чуть ли не до имен, а пропаганда доходит до индивидуализации. Значение информационного компонента серьезно выросло.

 

Я стараюсь понемногу уходить от выражений «информационная война», «информационное пространство». Мне бы хотелось, чтобы у вас в головах было словосочетание «пропагандистская война». Информационная война есть, но у линии фронта: там идет влияние на принятие решений отдельных личностей. Разница этих двух понятий состоит в том, что пропагандистская война работает с моделью мира, а информационная – с частью модели мира. Информационная направлена на индивидуума, а пропагандистская – на массы. Во времени они также отличаются: информационная война кратковременна, а пропагандистская – бессрочна. Мы все умрем, а модель мира, которая существует на этой территории, останется и будет существовать. И от того, что война, которая идет у нас, – пропагандистская, становится понятным, почему мы запрещаем книги, фильмы и сериалы с российской стороны. Основным переносчиком войны мировоззрений являются как раз предметы культуры.

 

Кстати, можно найти очень легкое объяснение тому, почему они небезобидны. Не так давно американцы начали изучать влияние на людей нарративов Аль-Каиды. Задача была поставлена такая: выяснить, почему высказывания террористической группировки считаются достоверными. Оказалось, что существует отдельное понятие «Master narrative», которое обозначает диапазон мнений, разработанных в качестве критики идеологических форм знания. Соответственно, в российских сериалах иной Master narrative, чем у нас. До тех пор, пока у нас не будет своего, ясного и четкого нарратива, у нас ничего получится.

 

Зображення: depositphotos.com