21 листопада 2016

Русская мова: как украинка уже 10 лет по полгода говорит то на украинском, то на русском

Українська журналістка Ольга Закревська вже десять років поспіль проводить цікавий експеримент: першу половину року спілкується російською, а другу – українською. Для Platfor.ma она написала на этих языках о том, как с нуля выучила украинский, и как ее поведение отличается в зависимости от речи.

 

 

Когда мне было шесть лет, нужно было сдавать несколько экзаменов, чтобы попасть в одну из лучших школ Киева. Одного из них, чтения вслух на скорость, моя мама боялась больше всего. Конечно, ее драгоценный ребенок умел складывать буквы в слоги, а слоги – в слова, но вот обучать меня украинскому языку в семье переехавших из нынче российских регионов ребенка было некому. И некогда. Представьте ее удивление, когда оказалось, что этот экзамен я сдала лучше, чем некоторые остальные.

 

Як ви вже зрозуміли, я з російськомовної родини. Мою маму після переїзду в Київ звільнили від вивчення української, мій тато більшу частину часу проводив на заробітках в Росії. Українську я вивчила випадково – завдяки телебаченню і пристрасті бабусі до серіалів. Вивчила і вивчила, користувалась нею при нагоді, за потреби, нечасто і непостійно.

 

А потом мне стукнуло 14. Примерно в этом возрасте в школе начинают писать первые большие сочинения, которые у меня лились рекой. И я решила – а если я умею писать на украинском, смогу ли я на нем говорить? Так начались мои эксперименты. В первую очередь – над собой.

 

Спочатку українською розмовляти було важко – мене постійно переслідували акцент, брак слів і якась невпевненість в тому, що людям поруч моя українська буде зрозумілою. Першого і другого року українська стала на певний час мовою мого текстового спілкування – кілька днів, кілька тижнів, не більше. І лише в 16 я нею впевнено заговорила.

 

 

Случилось это благодаря тому, что в моем окружении наконец появились украиноязычные люди, для которых этот язык не был приобретенным или навязанным, для них он – тот самый, который впитывается с молоком матери. Было очень интересно и необычно наблюдать за тем, как отличается речь ребят из Черновцов от манеры говорить девочки из Полтавы или из Луцка. И, как позже оказалось, очень полезно.

 

По-перше, вони мене розуміли. І це була безперечна перемога над моєю невпевненістю. По-друге, певні особливості їхньої мови досі присутні у моїй. По-третє, тривалі живі, а не текстові, розмови з новими знайомими допомогли мені подолати акцент і значно розширили мій словниковий запас.

 

В то же время, у чистоты моего языкового эксперимента над собой оставались проблемы: мои родители, которые украинский язык по-прежнему понимали не очень хорошо, мои родственники из России, которые приезжают в Украину раз в год на достаточно длительный период, и мой быстрорастущий круг друзей в России, общаться с которым на украинском еще сложнее, чем с родителями.

 

Вже в 18 років більшість з цих проблем було вирішено мирним шляхом. Батьки звикли, родичі перепитували, а друзі з Росії вчились розуміти українську, чи просто одразу попереджали, що не готові прямо зараз сприймати мене не дуже знайомою мовою. Це допомогло мені нарешті поставити рамки експериментів: з першого січня до 23 липня я говорю російською, з 24 липня по 31 грудня спілкуюсь українською. 24 липня – мої іменини, тому цю дату не забуваєш, тож не можна просто так взяти і забути почати цей день не з «Доброе утро!», а з «Доброго ранку!»

 

Когда мне было 21, я впервые нарушила оговоренные сроки эксперимента и проговорила на украинском всего два месяца. А потом еще через два месяца начался Майдан и какая-то повальная мода на общение на украинском. Выслушала тогда много обвинений о том, что умирают люди, а я по-прежнему говорю на языке врага. И еще больше я выслушала «ну що, нарешті здалась!» летом, когда традиционно перешла на украинский – люди отчего-то считали это своей заслугой, хотя к тому времени я практиковала свой эксперимент уже седьмой год подряд.

 

Події Майдану і війни на Сході зробили суспільство толерантнішим до мови спілкування. Мама почала намагатись відповідати мені українською, а друзі з Росії завдяки тривалому моніторингу наших новинних сайтів стали розуміти українську майже як типові мешканці Києва. В сфері обслуговування люди ставали привітнішими, коли чули, що до них звертаються українською – від касирів в магазинах до водіїв маршруток.

 

 

Год назад, во время зимней сессии в университете, мой украинский поставил в тупик преподавателя по диалектологии. Она, слушая мой ответ на семинаре, никак не могла понять, из какого же я региона Украины. Ведь, как я уже рассказывала, у меня есть особенности сразу нескольких наречий, впитанные не с молоком матери, а через прекрасных друзей из разных уголков страны. Но самое приятное – она очень долго не могла поверить в то, что мой украинский – приобретенный язык, а не родной. Зато я примерно на пятом году эксперимента могла такие вещи очень просто распознавать в собеседнике.

 

Зараз мені 24, а значить скоро закінчиться мій вже десятий експеримент. Не всі з них були вдалі, проте кожен був важливим. Моя мова досі недосконала – ніяк не можу привчити себе казати «так» замість «да», хоч ти трісни. У мене майже немає акценту, хоча деякі люди не чують його зовсім. Моєму язику досі лоскотно зранку 24 липня – цей лоскіт вже ледь помітний і триває не тиждень, як раніше, а лише до кінця дня (ті, хто починав спілкуватись українською після російської, знають, про що я). Проте дещо я знаю точно: цей експеримент над собою подарував мені одну суперсилу – я думаю одночасно двома мовами, а потім спеціальний фільтр виставляє на необхідному варіанті «галочку», і ця фраза обраною мовою вилітає з моїх вуст чи з-під моїх пальців, що стукотять по клавіатурі.

 

Примерно в это время, за полтора месяца до очередного перехода, я начинаю неистово скучать по другому языку. Вот сейчас мне очень не хватает иронии и сарказма, которые у меня проявляются только в русскоязычное полугодие. Да и эмоции от падения с поломанного стула звучат как-то недостаточно ярко без того самого набора лексики, который характерен скорее для русского языка. Зато в начале июня мне начинает не хватать той мягкости, ласки и доброты, которые приходят в мою коммуникацию (и, кажется, в мой характер) вместе с украинским. Так что если я начну скучать по этим чертам и в следующем году, то одиннадцатому эксперименту быть.