26 травня 2016

Принять мэру: почему Киеву нужна еще одна параллельная мэрия

Два года назад в последнее воскресенье мая мэром избрали Виталия Кличка. Можно углубиться в макропоказатели и соцопросы, но далеко не все зависит от мэра: в стране война и перестройка системы. Но что точно зависит от него в первую очередь – это система управления горадминистрации, где среди пережитков советско-постсоветской системы пока еле видны элементы нового менеджмента. И это – главная претензия к нынешней городской власти, тогда как уйма разных просчетов и казусов – лишь следствие. Сокоординатор Совета по урбанистике Киева Григорий Мельничук поразмышлял для Platfor.ma о том, как из КГГА можно сделать простую и понятную структуру, которая изменит город к лучшему.

 

Фотографія: depositphotos.com

Для начала вообще разберемся в главной функции городской администрации. При главе КГГА Александре Попове было модно говорить «обеспечение жизнедеятельности города». И это правда – чиновники действительно призваны обеспечивать жизнедеятельность системы. Поэтому сейчас огромный коллектив людей работает над поддержанием ее существования – это чиновники, и они просто по своей сущности не имеют права на инициативы и самодеятельность. Никто же не требует от машинистов метрополитена экспериментировать с увеличением скорости движения. Но тогда получается, что мы ждем реформ от тех людей, работа которых – хранить прочность существующей системы.

 

С другой стороны, каждый мэр, еще во время избирательной кампании, обещает что-то изменить. Изменения – это уже политика, и очевидно, что сам мэр не может разбираться во всем, у него есть команда. В худших случаях – просто группа доверенных лиц, в лучшем – это коллектив профессионалов, определяющих – или скорее уточняющих – общую политику в конкретной отрасли.

 

В идеальном случае эти профессионалы работают уже во время предвыборной кампании. Не супермэр поясняет одновременно и проект реорганизации движения общественного транспорта, и реформы библиотек, и введение новой системы участия жителей в принятии решений – а его профильные замы-политики.

 

И да – каждый из них представляет политику в своей сфере. Можете себе представить уровень профессиональной дискуссии между командами кандидатов в таком случае. И кандидату в мэры не нужно разбираться в устройстве городской канализации – его профессионализм как раз в том, что он подобрал команду и определяет общие цели, видение качества жизни, которое он обязуется обеспечить горожанам. Кому общей визии достаточно – отлично, кто хочет дискутировать глубже – добро пожаловать на профессиональные дискуссии команд.

 

Итак, считаем, что так уже произошло, и в существующую структуру КГГА зашла команда нового мэра – ну человек 10 этих самых отраслевых политиков. Кто-то реально считает, что так можно что-то изменить, внедрить реформы?

 

Эти замы вынуждены то ли подтягивать свои команды, то ли увольнять следующий уровень руководителей, то ли договариваться – и так спускаясь все ниже по административной иерархии с каждой сменой власти процент смены кадров все ниже. Знаете эту байку, что уборщицы в правительстве – самый устойчивый персонал.

 

Но что же делать? Увольнять всех, чтобы реформы не захлебнулись на среднем звене руководителей? Но ведь при смене власти никто не будет увольнять водителей троллейбусов. А директора депо? А директора транспортного департамента? А может просто изначально разделить функции того самого «обеспечения жизнедеятельности города», чиновничье-эксплуатационной стабильности, и собственно реформ, которые несет каждый новый мэр?

 

Тогда придется сделать страшное – еще одну мэрию, по сути же – офис реформ или развития города. Куда войдут мэр, его профильные замы-отраслевые политики и менеджеры городских проектов – четких планов преобразований, с началом и концом, с оценками эффективности, и контрольными функциями. Это и есть та простая малочисленная мэрия, о которой так много говорят на выборах – «а давайте сократим этих чиновников».

 

Но мэрия реформ – не чиновники-эксплуатационщики системы, а именно проектные менеджеры, знающие, как ее менять. Разделив эти по своей сути противоположные, но взаимно дополняющие функции между разными структурами, можно избежать когнитивного диссонанса внутри городской администрации, когда принимаются противоположные решения.

 

Эта самая мэрия реформ – предельно публичная структура, это и есть фронт-офис городской администрации, влиятельный и определяющий городскую политику. Здесь и публичность в СМИ, и постоянные общественные обсуждения, как это до недавних пор делал Департамент градостроительства и архитектуры, и максимальное привлечение общественных организаций.

 

Фотографія: wikipedia.org

 

Это настоящий механизм низовой отраслевой политики: ведь ввести пешеходную улицу, строить трамвай, а не метро – часто политическое решение, но оно должно быть экспертным и в то же время публичным. С другой стороны, здесь не должно быть определяющего влияния чиновников-эксплуатационщиков – их задача только внедрение. Даже оценка возможных результатов реформы должна проводиться внешними структурами – ведь вполне возможно, что в результате изменений придется заменить и этих людей.

 

Где оценки и прогнозы – там аналитические центры, очевидно формируемые или политическими партиями, или крупными заинтересованными сторонами – профессиональными объединениями, общественными движениями и сообществами, объединениями бизнесов, территориальными общинами, создающими свои локальные офисы развития районов. Да, и конечно с привлечением независимых, в том числе иностранных экспертов.

 

На самом деле сейчас в КГГА пытаются многое реформировать, и действительно замы мэра в той или иной мере являются публичными политиками. К сожалению, далеко не всегда их сферы деятельности четко и однозначно определены – и случаются накладки даже в этом блоке развития. Подчас дело в самих людях, когда эти политики-профессионалы не всегда подобраны под эти роли – публичности, определения и жесткого внедрения политики в своей отрасли, ответственности за это.

 

Беда же нынешней КГГА – в отсутствии этого офиса реформ, четкого механизма внедрения городских проектов преобразований. Нет института менеджеров городских проектов, нет штата, нет полномочий. Из-за этого замы мэра при реализации каких-то инициатив иногда становятся похожими на городских активистов – взять те же истории с перекрытием тротуаров Крещатика.

 

При этом мэрия реформ на самом деле усиливает власть мэра, отделяя его и его команду от эксплуатационщиков, – но, в то же время, увеличивает и политическую ответственность за принятие решений. В стремлении сделать принятие решений максимально публичным и проводить их через дискуссии нельзя и полностью забирать власть у мэра. Однако, принимая решение после всех публично озвученных аргументов, он несет и куда большую политическую ответственность, чем в нынешнем хаосе.

 

Отсюда следует еще один прекрасный вывод. Если команду реформаторов отделить от эксплуатационщиков – то все ли они нужны в структуре городской администрации?

 

Или же, следуя современным тенденциям, многие функции можно отдать на конкурсной основе на аутсорсинг – а это уже десятки и сотни коммунальных предприятий, зачастую убыточных или работающих крайне неэффективно.

 

Почему мэрия должна содержать столовую в КГГА (сейчас там с гордостью проводят обновления) – если можно на конкурсе привлечь сетевого оператора фаст-фуда? Ведь эта столовая и так уже в открытом доступе, сюда можно зайти с улицы, как в любое кафе на Крещатике. И частный оператор явно сделает здесь и интерьеры, и меню гораздо лучше – и снимет нагрузку на бюджет города, а может еще и привнесет.

 

Почему у нас до сих пор в виде коммунальных предприятий «Плесо» и «Зеленстрои», наводящие порядок на прибрежных территориях и в парках? Что мешает на уровне мэрии реформ формировать политику озеленения, вместе с территориальными общинами определять условия тендеров по обслуживанию парков и пляжей – и отправлять эти услуги на аутсорсинг? Речь же не идет о приватизации парков – только о функции управления на четких условиях.

 

А ведь это только пара примеров. Где-то нужна приватизация (как КК «Киевавтодор»), где-то – передача только функций маркетинга (КП «Киевский метрополитен»), где-то – что-то промежуточное (КП «Киевпастранс»). Это – эксплуатационщики, однако нынешняя система принятия решений предполагает их участие, особенно если речь идет о реформах. Тогда как они должны только получать задания, а весь анализ берут на себя аналитические центры. Да, нужен Институт города – но не как муниципальная карманная структура по типу «Института генплана», а институция с механизмом альтернативных предложений и максимальным общественным участием.

 

Вывести эксплуатационщиков из круга лиц, участвующих в формировании решений администрации, – значит освободить мэра от «тормоза» изменений, влияния на реформы тех, кто по определению призван обеспечивать стабильность – такую, какая есть. Это значит создать конкурентный рынок городских услуг, уйти от убыточной системы коммунальных предприятий и получить компактную и динамичную мэрию. Которая легко поместится в большом опен-спейс без кабинетов и кулуаров. Чтобы их работа была видна – во всех смыслах.